Продолжающийся уже четвертый год кризис печати обусловливает, между прочим, слишком запоздалые поминки по скончавшимся общественным деятелям и, в частности, писателям. С таким извинительным лишь в наших условиях жизни запозданием приходится нам отметить крупную потерю для русской философской мысли в лице скончавшегося весною 1920 г. Льва Михайловича Лопатина. Л. М. Лопатин скончался в Москве на 66-ом году от воспаления легких. В отношении многих смерть на исходе 7-го десятка связывается с утешительными словами «свершивши все земное». К сожалению, этого нельзя сказать про Л. М. Он умер, не исчерпав ни творческого «потенциала» своей философской мысли, ни даже своего таланта как писателя, который продолжал расти и развиваться до последних годов его жизни. Именно одна из последних его статей в «Вопросах философии и психологии», кн. 136, «Неотложные задачи современной мысли», обнаруживает необычный для его прежних работ подъем и жизненный пафос. И при личном свидании с Л. М. за несколько месяцев до смерти он производил впечатление человека еще полного умственных сил, правда, при заметном физическом одряхлении. Но и это последнее свидетельствовало больше о тяжелых условиях современной жизни, чем о роковых годах непоправимой старости.
Как философ, Л. М. не принадлежал к категории открывателей новых горизонтов. И в гносеологии, и в метафизике он примыкал к широкому руслу лейбницеанства. И тем не менее он несомненно занимал выдающееся положение в среде русских философов. В сфере оценки, критики и обоснования его мысль отличалась полною самостоятельностью и оригинальностью. Исключительной особенностью его философских дарований была также чрезвычайная ясность мысли и стилистическое изящество ее изложения. Центром внимания Л. М. Лопатина были основные проблемы теории познания и метафизики. Именно к этой области относится его капитальное исследование в 2-х частях «Положительные задачи философии», представляющее магистерскую (1-ая часть) и докторскую (2-ая часть) диссертации покойного философа. Кроме весьма обстоятельной оценки основных течений германского идеализма, исследование это посвящено всестороннему и подробному обсуждению проблемы причинности. Из отдельных статей Л. М., почти ежегодно печатавшихся в «Вопр. фил. и псих.», чрезвычайно ценными являются относящиеся к вопросу о происхождении математических истин, о психофизическом параллелизме и единстве сознания. Во всех этих исследованиях Л. М. чрезвычайно прочно обосновал некоторые основные положения принятого им направления; особенно это приходится сказать в отношении проблемы причинности и единства сознания. Аргументы его в пользу понимания причинности как творческой активности и единства сознания как неизбежно постулируемой в основе душевной жизни субстанциальной основы положительно неотразимы по своей всесторонности и ясной убедительности.
Кроме философских проблем, Л. М. уделял много внимания философским взглядам своих современников. Помимо критических статей, им дано несколько блестящих характеристик русских философов и ученых. К философским заслугам Л. М. следует отнести многолетнее представительство в двух основных общественных органах философской мысли в России. После смерти Грота и Преображенского он до конца жизни был редактором журнала «Вопросы философии и психологии», состоя в то же время председателем Московского психологического общества. Могучие могли бы отметить многостороннюю общественную деятельность Л. М. в качестве председателя и деятельного члена различных культурных и просветительных учреждений Москвы. Вообще, Москва потеряла в лице Л. М. одного из самых видных и деятельных представителей московской интеллигенции, успевавшего внести одухотворяющее влияние своей обаятельной личности во все центры московской интеллектуальной и культурной жизни, как общественного, так и частного характера. С раннего утра разъезжал Л. М. по Москве, читая лекции, участвуя в заседаниях, председательствуя в различных собраниях и под конец дня появляясь желанным гостем в гостиных своих многочисленных московских друзей и знакомых. У себя дома Л. М. был положительно неуловим. Для деловых свиданий, а также и для экзаменов он назначал обыкновенно приемные часы в редакции журнала «Вопр. фил. и псих.». Но и здесь деловые разговоры сменялись зачастую живыми беседами на философские и другие жизненные темы при участии неизменного и преданного ему сотрудника по журналу, секретаря редакции, Н. П. Корелиной.
Многообразно может быть помянут Л. М. Лопатин — и как философ, и как профессор-педагог, и как общественный деятель, а знавшими его близкими друзьями и знакомыми — как человек исключительной доброжелательности, деликатности и мягкости и, наконец, как незаменимый собеседник. Мы, с своей стороны, полагаем оживить память о скончавшемся философе обзором тех прочных философских обоснований, в которых мы видим главную ценность оставленного им духовного наследия. Однако исполнение этого намерения, по условиям времени, откладываем до ближайших номеров настоящего издания.
С. Аскольдов
